Человеческая жизнь – неприятный процесс. В первую очередь потому, что есть кое-что, чего
в жизни не избежать, с чем нам приходится, хотим мы того или нет, соприкасаться постоянно.
И то, чего невозможно избежать, почему-то всегда плохое. Менты, например.
Или, например, врачишки.
Вот о ментах – на протяжении всей истории своего существования человечество старалось найти
разумный баланс во взаимоотношениях между человеческой личностью и органами государственного
принуждения: полицией, милицией – баланс, который был на очень краткий срок достигнут лишь в
одном месте и лишь один раз: в первой половине 80-х в СССР.
С медициной всё точно так же – настоящие Врачи, именно с большой буквы, были советские.
К сожалению, это было очень давно, настолько давно, что сейчас с трудом верится в то, что это
вообще когда-либо было.
Конечно, как же в такое, на хрен, можно поверить, глядя на нынешних врачей.
Самое худшее, что о действительном положении дел в медицине именно те люди, которые обладают
возможность изменить её к лучшему, не имеют ни малейшего представления, так же, как
завсегдатаи элитарных (именно элитарных, а не элитных, заучивайте, пока я жива, тупорылые
господа пиармейкеры, элитными бывают козлиная сперма и конопляные семена) клубов и
пользователи дорогих шлюх не имеют представления о мерзости народных рюмочных и мандавошках
малолеток из народных слоёв.
Вы когда-нибудь подхватывали мандавошек? Мой учитель в журналистике Расуль Ягудин
подхватывал… когда топтал тему проституции, готовя большую статью.
Вы когда-нибудь были избиты ментами? Расуль Ягудин – был, когда вытаптывал тему ментов и
должен был пойти на провокацию для большей доказательности материала.
Но с медиками даже мы едва не лопухнулись. Мощный гадюшник. Не прошибёшь. Прямо как в
сверхсекретных войсках – несколько степеней защиты, особенно скрупулёзно разработанных в
психиатрии: все законы и человеческие права прекращают своё существование у подножья дверей
с кодовыми замками и автоматическими защёлками под трёхгранные ключи. Именно поэтому в
современной медицине и сохраняется кошмарное положение дел, о котором, как уже упоминалось,
не имеют ни малейшего представления люди из элитарных кругов.
Для лиц из элитарных кругов, а также для тех, кто не знает или забыл: крематорий – это
такая печь. Большая, чтобы в ней помещались люди, много людей. Для утилизации, так
сказать. И для, так сказать, последующего использования человеческого пепла в качестве
удобрений на полях.
Вот на пороге всего этого мы и стоим – на пороге утилизации нас с целью продуцирования самого
дешёвого сельскохозяйственного удобрения в мире. А и действительно, что может быть в мире
дешевле людей?… если подходить к делу с утилитарно-медицинской точки зрения, с точки зрения
современных российских врачей – по своему душевному складу, по своему моральному облику, по
особенностям профессионального мышления, по менталитету уже ничем не отличающихся от
врачей Освенцима и Бухенвальда.
К сожалению, проблема не нова, и медики Третьего рейха породили её не первыми: испокон веку
человечество вновь и вновь оказывалось перед смертельной угрозой, исходящей от его же
собственных медицинских институтов – институтов, периодически вновь и вновь превращающихся
в касту, в глубоко засекреченную, наглухо замкнутую систему, которая периодически вновь и
вновь начинала работать на саму себя, используя свои кастовые знания – знания, дающие
тайную, чудовищную, ничем и никем, кроме самих врачей, не ограничиваемую власть над людьми.
Над нами.
Побеждали люди эту угрозу разными методами – методом холерных бунтов, например, врываясь
разъярёнными толпами в медучреждения и подвергая Божьей каре всех подряд: врачей,
медсестёр, санитаров, уборщиц...
Или – методом воспитания, морального развития и совершенствования медиков, всех до
одного, снизу доверху и донизу сверху.
Похоже, сейчас нам вновь пора определиться – время пришло! – какой именно из этих методов
следует использовать, чтобы ПОБЕДИТЬ СВОИХ ВРАЧЕЙ.
Пока они нас не победили.
Пока ещё есть время. Ещё остались в нынешней буржуазной России старые врачебные кадры,
взращённые на моральном кодексе строителя коммунизма, ещё не окончательно вытравлены из
медицины сострадание, высокая нравственность, ответственность и честь, ещё трудятся в
медицине люди, не утратившие совесть, способные возродить былые идеалы гуманизма в своей
профессии – когда я лежала в больнице, мне посчастливилось лечиться именно у таких. Но уже
идёт на нас тевтонским крестовым набегом сплошная чёрная волна белохалатной сволочи,
молодой, пронырливой, бездушной, алчной до неправдоподобия, роняющей жаркую волчью слюну
из пухлогубых пастей – в той же больнице, где я лежала, они шныряли по всем коридорам, с
блатными ужимками, с похабными ухмылками, с гопническим лексиконом, густо замешанном на
матерщине (молодые врачихи – тоже!), пыхтя дорогими сигаретами и щупая дорогих баб. Они
поступали в мединституты за взятки в сотни тысяч, учились механическим секретам профессии,
трепетно и скрупулёзно выбирали специальности поденежнее, местечки подоходнее – и теперь
они жаждут наживы в любых объёмах и любой ценой. В основном: ценой наших страданий и
смертей. Вот уже они просто своей массой выдавливают из медицины стариков, вот они уже
работают на бандитов, помогая им в пытках, вот они уже торгуют нашими органами, вот они
уже рассовывают по психушкам не угодных тем, кто способен заплатить, людей…
Мы стоим перед бездонным хайлом крематория, облизывающегося огнём.
Давайте так.
Никаких механических приспособлений для контроля за деятельностью врачей не существует,
поскольку для того, чтобы проконтролировать врачей, нужны другие врачи, знающие что к чему,
а тут сразу возникает вопрос – кто проконтролирует этих самых других врачей, контролирующих
врачей первых?
Никакое ФСБ не поможет, там же не врачи, в секретах профессии фээсбэшники ничего не
смыслят, а если они выучат в медицинских вузах своих агентов, то к моменту получения данными
агентами дипломов станет непонятным: то ли это агенты ФСБ в медицинской касте, то ли это
наоборот – агенты медицинской касты в ФСБ.
Вот и остаётся нам лишь одно из двух, вышеперечисленных: или не жалеть времени и сил на
нравственное воспитание медиков, или их периодически убивать, чтобы помнили о Боге и были
поосторожней в своём стремлении к наживе, чтобы простой холодный расчёт подсказывал
им – подлость, жестокость и бездушие могут оказаться очень-очень убыточными, вплоть до
убытка в виде самой жизни.
Прямо по братьям Вайнерам: «Крыса понимает один резон – опаску!»
Начнём с первого из упомянутых методов.
Именно способ первый даёт возможность социуму и государству располагать медицинскими
институтами действительно общественно полезного характера – осознающими себя неотъемлемой
частью человечества, искренне озабоченными его будущим, жизнью и здоровьем, понимающими, как
минимум, что на мёртвой обезлюдевшей планете врачишки будут никому не нужны, и, кстати,
понимающими, что только честная самоотверженная забота о здоровье своего народа может
принести действительно серьёзные дивиденды: как социальные (престиж профессии, всеобщее
уважение и, конечно, блестящий успех у противоположного пола), так и финансовые – выглядит
странным, но именно врачи-бессребренники, врачи-подвижники испокон веку жили в полнейшем
материальном достатке, о котором лишь мечтает – по большей части безнадёжно! – безликий,
слюнявый и сопливый сброд врачей-рвачей, ничем не отличающийся от заурядных братков как
по социальному статусу дешёвой буржуйской прислуги и сексуальному успеху только (и только
лишь!) у неразборчивых рублёвых шлюх, так и по денежным доходам, сравнимым с жалкими
доходами пацанов-карманников. Не верите? Так оглянитесь вокруг – вы среди одуревших от
жадности врачишек-жуликов видите хоть одного хоть сколько-нибудь средне состоятельного
человека? Вот именно! В точности по Ирвину Шоу: «Ловкач и проныра, он тем не менее проживёт
и умрёт в бедности».
Итак, только духовность и высочайшая нравственность даёт врачу ВСЁ, включая всемирную славу
и вечную жизнь в памяти благодарных потомков, – посмотрите, чьи имена гремят по Земле уже
несколько тысячелетий: Ибн Сина (Авиценна), славившийся на весь Восток духовностью, добротой
и глубоким, мучительным, рвущим сердце состраданием к болящему, и Гиппократ, автор клятвы,
наполненной высокоморальным содержанием, клятвы, которую и по сей день приносят
новоиспечённые медики во всём мире: кто-то искренне и от всей души, а кто-то, увы, как
выясняется, лживо, затая в чёрном безжалостном сердце лишь похоть и корысть.
Самое печальное, сегодня остаётся тайной за семью печатями, каким именно образом добивались
духовного и нравственного развития своих медицинских школяров Учителя древности, а жаль,
нам сейчас их опыт очень бы пригодился, поскольку из известных способов нравственного
воспитания эскулапов у нас не осталось ни одного.
Да их и было-то всего два.
Первый, сегодня выглядящий смешным, тем не менее доказывал свою высокую эффективность
на протяжении двух тысяч лет. Религиозный! Когда все, не только медики, обязаны были
посещать церковь и ходить на исповедь, если не желали попасть на виселицу, как в
молодых Штатах, на костёр, как Европе, или оказаться побитыми камнями, как в мусульманских
краях. Опять метод кнута и пряника, но религия и весь её духовно-нравственный пласт, пусть
поначалу навязываемые насильно, очень быстро находили отклик в человеческих сердцах и
становились частью души любого прихожанина. Именно из кругов искренне верующих, глубоко
преданных Богу людей выходили медики высокого профессионализма и редкой, ныне в хлам
забытой морали. Сёстры милосердия, терпеливо и бесстрашно работающие сутками напролёт в
зонах чумных эпидемий, в конце концов заражающиеся сами и безропотно погибающие среди своих
пациентов, врачи, через трубочки высасывающие из глоток заразных больных смертоносные
плёнки, не помню, как они называются – те, что не дают прохода воздуху… А каковы цифры
смертности среди врачей и сёстёр милосердия, посвятивших свои жизни поселениям для
прокажённых и миссионерским больницам в Африке, знает ли их кто-нибудь? Всё это было,
было, это не сказки и не агитпроп.
И ещё один (пока последний) раз в истории человечества был разработан действенный метод
духовного и нравственного воспитания работников медицины – коммунистический. Моральный кодекс
строителя коммунизма – это не Коран и не Библия, он состоял всего из нескольких десятков слов,
но вся сущность Советского государства, все глубочайшие, базовые принципы его существования
каким-то необыкновенным образом формировали необыкновенных людей, в том числе и медиков,
которые в те времена были тоже – ЛЮДИ! Тут примеров не перечесть – вспомним щупленьких,
хрупких, вечно голодных крошек-медсёстёр, под артобстрелом и автоматным огнём выволакивающих
с поля боя двухметровых раненых мужиков… И это тоже не агитпроп – в
журнале «Литературный Башкортостан» был опубликован интереснейший, талантливый мемуарный
рассказ боевого офицера: когда его, без всякой анестезии (если не считать таковой кружку
медицинского спирта), оперировал полуживой от усталости хирург при помощи медсестры, рядом
падали то и дело снаряды, и тогда оба медика, врач и сестра, накрывали офицера телами,
закрывая от осколков. Я в эту историю верю – вряд ли офицер в рассказе наврал. И ещё на
этой операции было кое-что интересное – медсестра, тоже едва стоящая на ногах, чётко и
безошибочно ассистируя хирургу, ещё и умудрялась, не останавливаясь, говорить пациенту
проникновенные, чувственные, удивительно интимные слова, в самом прямом, сексуальном смысле
этого слова. (Кстати, приём любопытный – назовём его психоанестезией, интересно, она его
сама придумала, или же это входило в тогдашнюю стандартную образовательную программу
медучилищ?) Как бы то ни было, терпение пациента лопнуло, и он заорал: «Да пошла ты
на х…» Любая другая бы обиделась – а чего: ему тут типа сексу предлагаешь, а он кобенится.
Но медсестра была профессионалкой. Она не запнулась даже на миг.
Ладно, на войне, как на войне. Однако и в мирное время советские медики не раз доказывали
свою высокую нравственность и самоотверженность. Один такой случай вообще произошёл на
глазах у Расуля Ягудина, по его собственным словам, где-то в середине семидесятых – он
тогда приболел ангиной у родственников в Абзаково, и его лечила молодая медичка, отбывающая
на деревне срок по распределению, Так вот – случился на ауле пожар. Люди зачем-то побежали
туда со всех сторон – непонятно зачем, всё равно они там, в большинстве, сложив мозолистые
трудовые руки на персях, глазели на огонь с мордами баранов. Кое-кто кое-что пытался вроде
сделать, в результате чего дом, разумеется, выгорел дотла. А в момент самого яростного
буйства стихии толпа вдруг начала вопить, что сынишка хозяев (который, как потом выяснилось,
с такими же обормотами, как сам, шлялся в это время хрен знает где), наверное, внутри… Стали
бегать по кругу искать папашу. Папаша в данный момент оказался занят тем, что в сарайчике
пытался спасти мотоцикл – там, возле обугленных мотоциклетных останков, его потом и нашли
в позе боксёра в стойке. И тогда молодая медичка облилась с головы до ног водой, накрылась
какой-то дерюгой, облилась водой уже вместе с дерюгой и кинулась в горящий дом. Когда она
выскочила обратно, на ней всё дымилось. Её оттаскивали от огня, но она закричала, что
осмотрела в доме не всё и облилась водой опять. И снова исчезла в огне… Господи, ведь на
самом деле ТАК И БЫЛО, сейчас в это просто невозможно поверить, правда?.
Но так было ТОГДА. Сегодня уже всё не так. И времена не те, и нравы… среди врачей. Сегодня
у нас не слуги Гиппократа, а слуги Чарльза Дарвина с его теорией естественного
отбора: современные российские медики рассуждают, похоже, именно так – выжить должен
сильнейший, и дело врача данному процессу естественного отбора не мешать. Мерилом же силы
в нашем обществе давно стали деньги. Вот и получается – с их точки зрения вполне
логично! – что медики должны спасать лишь тех, кто в состоянии заплатить, причём, кто
больше заплатит, тому и дольше жить. А при нашем доморощенном российском капитализме, ни
для кого не секрет, богатейший суть бессовестнейший.
Кто бессовестнее, кто безнравственнее, кто подлее, кто хитрее (а не мудрее), кто жесточе,
кто бесчеловечнее в самом прямом смысле – то есть кто НАИМЕНЕЕ ЧЕЛОВЕК,
кто НАИБОЛЕЕ ЖИВОТНОЕ, тому и выжить, того и лечат врачи со всем усердием и пиететом. В
результате чего, разумеется, отбрасываются в чёрную пасть крематория поэты и художники,
философы и музыканты, учителя, инженеры и просто добрые, порядочные и гордые люди, цвет,
совесть и нравственное здоровье нации. А как же – ещё классик писал: «кто без страха и
упрёка, тот всегда не при деньгах». Из чего вообще-то следует не менее логичный вывод, что
нация как нация вымирает, оставляя вместо себя деградантов, сначала медленно, затем всё
быстрее и быстрее соскальзывающих в дикость, в невежество, в звериное право сильного и
злого, обратно в животный мир, обратно в пещеры, обратно к шкурам и дубинкам, обратно на
ветки так ими любимых гавайских пальм.
Обратно в обезьянью жизнь!
Вот такой вот естественный отбор по-русски. По-медицински!!!
Интересно, кто в этом случае колонизирует нас первым: Германия или Китай? Под танки-то с
гранатами и на пулемёты грудью обычно бросается совсем не тот, кто нынешним врачишкам кажется
перспективным пациентом. И самое худшее, что сейчас, на данном этапе, эту уверенность
врачишек ничем не поколебать. Никакие жалобы, никакие заявления в минздравы, никакие
журналистские расследования ни разу за последние десять лет не поколебали их позиций – наше
общество стенает, а врачишки наглухо стоят стеной, любыми средствами стремясь защитить
касту, защитить своих и самих себя, пусть даже в ущерб всему остальному миру, чему
чрезвычайно способствует, кстати, и то, что современные медицинские институты располагают
ещё и собственной карательной организацией – психиатрической службой, не подчиняющейся
никому и не контролируемой никем. Что превращает российскую медицину уже в буквальном
смысле в государство в государстве, на которое нет никакой управы и никакой гласности. Кроме
бунта!
Кстати, о психах. Журнал «Литературный Башкортостан», например, не раз писал о психически
больной медсестре, откалывающей в быту Бог знает что. Номера журнала не раз и не два
отправлялись министру здравоохранения Башкирии Фанилю Булатовичу Шамигулову. Знаете ли вы,
какой был получен ответ? Нет, вы не знаете полученного ответа. Ответ был,
цитирую: «поставленные в заявлении вопросы не относятся к ведению Министерства
здравоохранения Республики Башкортостан» – конец цитаты! Прямо так и
написано – слово «Министерство» с большой-пребольшущей буквы. Что министру, на хрен,
правила русского языка и опасность шизнутой медсестры для пациентов? Ему на это наплевать,
лишь бы ставила уколы в рабочие часы, хоть какие-нибудь, а то, что она иногда, стоя на
балконе, завывает на солнце и луну, так ведь это не в рабочее время. Фанилю Булатовичу-то
какое дело, даже после того, как бандитствующие дружки медсестры (каков однако круг общения
у нынешних медиков, а?) сначала изрезали, потом ободрали, потом попытались кувалдой выбить
главному редактору журнала дверь. С этим всем к ментотне, пожалуйста, министра такие
малоэпохальные события мало волнуют – как в детской сказке: «Царю не пристало думать о
каждом, царю пристало думать о важном». Сейчас ведь парткомов, комитетов комсомола или,
например, священнослужителей в медучреждениях нет, и профессиональная пригодность медика
определяется не его моральным обликом, а владением техническими приёмами костоправства:
приёмами владеет и ладно, на остальное чиновникам от медицины во главе с министром
наплевать – в точности, как это было в нацистской Германии, породившей в конечном итоге
медицинские лаборатории для опытов над людьми и крематории в концентрационных лагерях.
По сей день те крематории высятся на прежних местах грозным предупреждением потомкам.
Неужели и России придётся через всё это пройти, чтобы вновь обрести мораль?
Похоже, что да. Придётся!
Ибо вариантов, как я уже упоминал ближе к началу, просто не существует – механических
способов контроля за врачебной деятельностью нет и быть не может в принципе – лишь
высоконравственное воспитание медиков может спасти нас от них. А где оно высоконравственное
воспитание-то, аууууу?!, всё, что у нас есть, так это программы обучения, в которые
моральная подготовка будущего врача не входит. Возьмите любую программу любого предмета
любого курса любого медицинского учебного заведения – нету там ничего о Боге, душе и
морали, НЕТУ!!!
Вот и имеем мы в лучшем случае костоправов вместо врачей, и будет это положение дел
продолжаться до тех пор, пока либо сами врачи не возьмутся за ум, либо сам народ вновь,
в очередной раз не преподаст им уроки нравственности и долга перед страной и
человечеством… методом бунтов, схожих с холерными. Не дай вам Бог, господа врачи, увидеть
русский бунт, бессмысленный и беспощадный.
И неизбежный при данном развитии событий – не важно, даст Бог или не даст.
